Ночь, казалось, длилась уже целую вечность. Ганс не сводил внимательного взгляда с противника, который не желал позволять ему выполнить прямой приказ Монтаны: свернуть голову тому ребенку, который помешал майору принимать пищу. На пути стояла эта маленькая девочка, которая одновременно и не была маленькой девочкой – это приводило капитана Гюнше в некоторое замешательство. Почему-то Ганс чувствовал в ней что-то опасное, что-то невероятно страшное.

Металлические осколки ножа все еще впивались в кожу, однако небольшие порезы затягивались стремительно. Рука, точно обожженная каленым железом, слегка немела – так бывало всегда, когда происходила регенерация, так что Ганс успел привыкнуть.

Пропитавшиеся волчьей кровью перчатки прилипли к коже. "Прекрасный запах..." – рычал внутри бешеный зверь, рвавшийся наружу. "Порви его, уничтожь, перегрызи ему глотку!" – хрипел голос, который было невозможно заглушить. "Я хочу мяса... Я хочу выпущенных кишок... ну что ты стоишь... иди!"

Он не сводил внимательного взгляда с девочки, которую Уолтер К. Дольнез называл Алукард... Кажется, про нее... нет, про него – говорил постоянно Доктор. Очень опасный соперник. Но майор приказал свернуть голову Уолтеру К. Дольнезу, а это существо не позволяло сделать даже шагу в сторону умчавшегося мальца.

Придется биться? Ох, как не хотел этого Ганс, однако приказ есть приказ. Раз Алукард является помехой, ее следует незамедлительно устранить. Иначе хозяин останется недоволен работой вервольфа.

Оборотень повел носом, вдыхая устойчивый аромат крови. Мальчишка постарался, чтобы вокруг было побольше мертвечины... Ганс продолжал принюхиваться, улавливая различные запахи. Он будто бы и отвлекся от Алукарда, однако уже спустя мгновение Гюнше помчался в сторону двери, за которой несколько минут назад скрылся Уолтер.

Если сейчас он не сможет обойти это существо, придется ввязаться в бой.